"Ему не было равных, не было даже особо приближенных к этому, ярко выраженному из серой массы, идеалу. Его восхваляли, заваливали комплиментами, говорили, что все, что он делает волшебно, неподражаемо, умело. Талан,  дерзкий, способный выйти за ту линию, которую прочертили другие, те «до», те, которые оставили за собой лишь стереотипы и придуманные правила, которых нет ни в одном описание, нет ни в одном уме, слове, нет ни в одной памяти. Так уж вышло, что их забудут, но не его. Он стал тем самым идолезированным животным, которого выставляли на показ, закрывали глаза черно-белыми стеклами, так и не отпуская ни на секунду, заставляя, требуя бала. А он? А он слепо верил в людей, слепо верил в искренность, отрицал фальшь. Делал так, как хотят они, потерял собственную веру, собственные мысли. Он слаб, казалось, но может эта слабость и является той силой, которой от него ожидают. Улыбнись. Просто улыбнись в глаза грязному смеху, истинной злобе, той самой лжи, которая продолжает быть «миром». Он не слаб, нет. Он просто умело загоняет под себя, просто заставляет тех самых зверей, попавших в ловушку, верить в обратное, просто верить. И в этом есть настоящая сила, настоящая победа, игра разума. Над самим собой, над теми, иными. Ему не страшно, он готов на жертвы, готов идти вперед. Заставляя прогибаться под свою дудку, под свои пламенные речи и заставлять верить в то, что они ведут, а он лишь слепо следует, закрывает маску и уходит прочь. Черт! Он стал слишком двуликим, но искренность все еще светится где-то там, в глубине души, лишь изредка вспыхивая во взгляде, задевая за живое и заставляя плакать.  Ты просто не проси помощи, ты просто стань тем, кем хочешь стать. Живи…. Играй… Властвуй…"

Сейчас все показалось Сириусу слишком ничтожным, совершенно не важным и пустым. Сейчас он просто чувствовал это неловкое движение, чувствовал эти губы, легкое, но сбивчивое дыхание и все, что волновало его раньше потухло, потеряло краски, забылось, как сон, не имеющий яркого финала. Конец. Пора задувать свечи и аплодировать. Она была как напоказ, и он чувствовал ее. Буквально телом, сердцем, разумом. Каждое ее движение предугадывалось, одновременно додумывалось и сразу же доделывалось. Сейчас ей оставалось только присутствовать, медленно вскружить ему голову, а потом… А вот об этом он не думал. Чего он ждал? Вряд ли, очень вряд ли он сможет остаться с ней. Он никогда не оставался. Всегда уходил и напоминал о себе лишь тогда, когда самому это было нужно. Но сейчас. Сейчас он не мог поступить так, не мог сделать то, что казалось автоматизмом. Но…Черт! Почему именно с Адель все было так сложно? Хотя тут и так все ясно. Она пока была единственной девушкой, которой Блэк мечтал, да-да, именно мечтал, завладеть. Запретный плод сладок, скажете вы, и не согласиться в любом случае не получится. Но сейчас, в тот момент, когда он уже поднялся так высоко, сумел подобраться к вершине, казалось, еще чуть-чуть, совсем немного, но….
- Я думаю, пора прекращать урок. Ты так не считаешь, Сириус? На сегодня вполне хватит. – Ох, как же больно падать! Так резко, беспощадно, с невероятной скоростью, с невероятной высоты. Он даже перестал дышать, просто смотрел. С удивлением, разочарованием, со всей бурей чувств, что сдерживала его, предписывала, заклинала от действий, от не правильных действий. Все, что он чувствовал впервые было написанного на его лице так четко, что никакая маска бы не спасла, даже если бы он этого хотел. Нет, слишком низко, слишком…. Больно? Да, скорее всего. Он удивлен, потерян.… Она, вот так вот, легко, поиграла на его эмоциях, на его желание, скорее всего потому, что видела это в его глазах. Но к чему этот цирк? Этот бал-маскарад. Маски сорваны.
Сириус чуть выдыхает, приподнимается над девушкой, продолжая опираться на одну руку и смотрит на нее, все тем же взглядом в котором было столько эмоций, что понять что же чувствует он на самом деле было не возможно. Вдох. Выдох. Он пытается успокоить дыхание, пытается справиться все с тем же желанием, с чувством, которое мелкой дрожью проходило по его телу, заставляя действовать, а сейчас…
- Адель? – Какой-то слишком спокойный голос, уже размеренное дыхание, чуть заметная улыбка, скорее напоминающая нервную, чем искреннюю, и все та же дрожь. Он уже был настроен, тело полностью подчинялось этому безграничному желанию и чуть сдержанному возбуждению, но… И снова «нет». И как же он не догадался. Поверил этой ее искренности и какой-то слишком легкой покладистости. О да, его это должно было насторожить, очень насторожить. Ведь она так долго отвечала точным и незамедлительным отказом на любые предложения, тонкие, даже слишком тонкие, намеки, отвергала все слова, брошенные в пустую, отказывала, разбивала на куски все самомнение… Так почему же он поверил ей сейчас? Как маленький мальчик стал жертвой своей же собственной игры, но… Нет. Все не закончится так просто, как она этого хочет. Слишком просто, слишком.. Это не по правилам, не по понятиям Блэка. Он привык делать то, что считает нужным, привык добиваться цели, быть в центре внимания. Она единственная, кому он разрешал так долго топтать его самооценку, но не сегодня, нет. Урок не закончится до тех пор, пока он не будет усвоен. Любой хороший учитель поступил бы так же. Тем более, когда сам учитель желает научить намного больше, чем ученик хочет учится.
Он уже полностью приподнимается и на лице появляется какая-то слишком наглая, самодовольная улыбка и он приподнимает Адель за собой, смотря ей в глаза, притягивая к себе и уже мысленно выстраивая тот самый план, который очень бы пригодился для того, что бы завоевать эту девушку. И он завоюет, добьется, снова выйдет победителем, так же, как выходил и до этого. Другой случай? К черту.
- Значит тебе уже надоело учится? Что ж, не скрою, я удивлен. Но, Адель, тебе не кажется, что это было бы глупо. Останавливаться на пол пути. И какой же в этом смысл? – Он легко касается горячей ладонью ее холодных пальчиков, продолжая притягивать ближе, легко касается губами ее плеча, медленно, чувственно и приятно. Она должна сегодня сдаться, Почему? Потому что он это хочет. Но резкость и необдуманность сегодня не прокатят. Значит, остается лишь снова надеть маску, справиться с самим собой, послушать, сделать то, чего подсказывает все внутри.
- Ладно. Но что тогда будем делать? – Все та же улыбка, он легко откидывается на спинку дивана и смотрит на Адель. Ну же, детка.