...У меня в померкшей келье - Два меча,
У меня на ложем знаки - Черных дней,
И струит мое веселье - Два луча,
То горят и гаснут маки Злых очей.
А. Блок

Несомненно, это было более чем приятно. В конце концов, это было достойным финалом всей его предыдущей жизни, полной обмана и лжи, и достойным же началом жизни новой. Быть Темным Лордом - пусть не для всех, пусть не всегда - но быть. И в тот момент, когда перед ним склонялись в поклоне те, кто должны склонится, и когда умирали в муках те, кто должны умереть, он вспоминал...
...Одаренный маленький мальчик. Вежливый ученик. Милый добрый Том. Славный Том. Том, помоги профессору Слизнорту на уроке. Том, проследи за младшекурсниками, отведи их в гостиную. Том, паршивец, что ты сделал с Билли Стаббсом?..
Сколько лжи и предательства - столько, что даже потомку Салазара Слизерина надоедает. Пожалуй, никто не способен понять, как бесит, как выводит из себя необходимость прятать свои чувства, скрывать свое лицо. Это - как говорить на чужом языке. Не трудно, можно привыкнуть, но...
Рука, мертвенно-белая в свете лампы рука нежно скользнула по подлокотнику кресла, привычным движением обхватила волшебную палочку. Словно ток по жилам, словно поцелуй близкого человека - казалось, что палочка ответила хозяину на прикосновение. На губах зазмеилась довольная улыбка, и палочка тихо полыхнула, осветила столешницу несколькими алыми и белыми искрами. А потом в кресло по подлокотнику скользнула вынырнувшая из полумрака невесть когда огромная змея, потянулась, легла холодными кольцами. Шипение для кого-то - для Темного Лорда это было словом и музыкой, и эта музыка говорила о том, что в гостиной собрались гости; показала их глазами змеи, словно издали; передала обиду за боль, и голод, и скуку.
- Тише, тише, - шипяще раздалось в ответ, - поохоться на крыс, Нагайна, я скоро вернусь.
Получалось, что пришли не все, кого хотелось бы видеть. Это было досадно. Лорд поднялся из кресла, оправил мантию, палочка привычно легла в свой карман на подкладке. Вниз по лестнице и через коридор - а дальше войти в залу. Туда, где уже ждут несколько... Приспешников? Это слово не нравилось Лорду. Слуг? Довольно-таки верно, но все же не то... Последователи. Если бы Темный Лорд был богом, их можно было бы назвать жрецами. Кто оказался в числе прибывших сегодня?
Антонин Долохов. Мэри Кроуфорд. Родольфус Лестрейндж. Элениэль Эйнджер. Совсем немного и никого толком из старой гвардии. Хоть и не говори ничего - отправь по домам и назад, кормить Нагайну.
Антонин Долохов - пожалуй, сейчас он наиболее импонировал настроению Волан-де-Морта. Не то чтобы серьезен и профессионален, скорее, чем-то взбудоражен, но все же - как-то аккуратнее рядом с Родольфусом. Кроуфорд - себе на уме и неглупая, что и видно, Эйнджер - себе на уме и неглупая, что не все замечают. Ну так ах да - на Нагайну наступила.
- Вас меньше, чем я ожидал, - отстраненно заметил Лорд, садясь в отдельно стоящее кресло, - где остальные, я думаю, спрашивать нет смысла.

С человеком всегда происходят странные и интереснейшие превращения; удивительные явления сокрыты в его душе и крови. Когда-то - недавно - девочка с Хаффлпаффа, ничем не интересная и не примечательная, показала Абадонну смысл дуализма, смысл черного и белого, смысл алого, сама того не замечая. И в то же время - заронила в душе проросток сомнений и тяжелых вопросов, размышлений о вещах со страшными, но обыденными названиями: "счастье", "одиночество", "общение"...
Алхимия человеческого сознания, алхимия человеческих отношений... Процессы, идущие в душах, и разумах, и промеж них, всегда сложны, но всегда подвержены ряду незыблемых законов. Так, странная, глупая, ненужная ошибка с мыслями вслух вызвала двойную реакцию. Сначала - недовольство собой, неуверенность - тяжкий бич человека, заставляющий упавшего снова падать, сказавшего ложь - снова лгать. Но за ним всегда следует - прозрение. Это как разбить колено и после этого научиться больше не падать.
На Фаула напало новое состояние, которое можно было бы назвать вдохновением. Ему стало странно и смешно его недовольство ошибкой, да и сама ошибка; он заметил, что в его собеседнице тоже идет грызня внутренних зверей - в ее взгляде, словах, жестах мелькали отблески мыслей. Это было в первую очередь некоторое сомнение, некоторое в своем роде недовольство собой; оно крылось в ее извинениях, оно было порождено разговором - но все было глубже, сложнее чем просто ошибка и смех. Значит, есть еще что-то, что она хочет от него, и это что-то кажется ей опасным, глупым, неправильным.
Делать выводы? Увольте. Фаулу не нужно было делать выводы - достаточно было просто продолжать анализ, и выводы приплывут сами. В конце книги все тайны всегда раскрываются - если это, конечно, не "Волхование всех презлейшее". Разговор продолжался, и слизеринец наконец-то почувствовал, что ошибка была не напрасной. Ошибаясь, ты на миг становишься умнее.
- Трактат по редким, старинным зельям написанный греческим волшебником около двухсот лет назад. Профессор Блэлок упоминал его на уроке, когда проходили зелье истины. В книге вроде бы описаны несколько способов сокрытия одного зелья под другое.
Что же, интересная и достойная цель. Правда, несколько странная для старосты с Равенкло - но если мы уж говорим о странностях, разве сам Абадонн не образец нестандартного слизеринца? Может быть так, а может и нет - кто разберется?
Опять же, можно было делать выводы - логические цепочки, вероятные и невероятные - уже складывались воедино. Но зачем? Все быдет узнано в свое время, а занимая свой мозг лишним сейчас, можно опять что-нибудь... сболтнуть. Абадонн предпочитал сейчас - действовать.
Он улыбался, но это была не вымученная улыбка слизеринца, совершившего ошибку, и не широкая ухмылка гриффиндорца-весельчака после отмоченной шутки, и не тонкая усмешка семикурсника или семикурсницы с богатым жизненным опытом. Это был знак благожелательности самым прямым и скромным образом. Он улыбался незаметно и без лишнего осмысления этого факта.
- Как же, знаю, - кивнул серьезно Абадонн, - читать не читал, так как алхимия не мой предмет, но видел. Вам бы хотелось прочесть, я думаю? Для общего образования?
И снова улыбка. Это, наверное, странно бы выглядело - неожиданный приступ улыбчивости - если бы не строгая работа над мыслью, передаваемой этим способом - никакой насмешки, ничего, кроме вежливости. Правда, поймет ли Милдред?..
Тоже загадка, на которую интересно увидеть ответ. Итак:
- Ну что же, я мог бы вас провести, помочь с поиском - если вы примете мою помощь.